-     Послушай, старая! Я богатый и знатный человек и хочу быть мужем твоей дочери. Я приехал сватать, но все" случилось глупо и страшно. Но я хочу искупить свою вину перед вами и вознаградить вас большими богатствами. Не отказывайтесь от счастья в день тяжкого горя. Прикажи своей дочери открыть светлицу, чтобы мы могли посмотреть друг на друга и поговорить о нашей судьбе.
В ответ на это мать Ои с ненавистью посмотрела в глаза ханскому сыну и сказала:
-  Пусть бог ослепит мои глаза, чтобы я не смогла   найти дорогу к светлице дочери и не отдала её в плен и рабство!
-  Замолчи! Жить не хочешь, слепоту молишь, так ты её получишь! - грозно крикнул Каразол и приказал своим палачам:
-  Ослепить старую ведьму!
Затем он направился в дом вождя племени, где под стражей сидела мать Кулумыса.
-  Я знаю, ты самая сильная и гордая женщина саянского племени. Я уважаю сильных людей. Ты в моих руках, но у тебя есть возможность спасти свою жизнь и жизнь Ои. Если хочешь жить, то ты выполнишь мою просьбу. Сейчас ты пойдёшь к светлице и скажешь: «Погиб наш город. Только мы одни остались живы. Мне удалось привести в сознание Кулумыса, но он находится при смерти и хочет тебя видеть».
-  О! Какую подлость придумали! Вы хотите, чтобы я очернила позором славную семью Кулумысов!? Я смерть легче приму, чем предательство! - гордо ответила Зорина.
-     Калёным железом мы сломим твою упрямую силу! - грозно сказал сын хана.
Во время страшных пыток ей пришла в голову мысль проститься с Оей и прибавить той мужества.
-     Не ваша власть и сила, а калёное железо сожгло мою гордость, - с отчаянием заявила Зорина врагам и согласилась говорить с Оей.
-     Слушай, Оя!
   - Слушаю! - отозвалась девушка.
-     Мы остались одни. Нас тоже ждёт смерть, но не сдавайся врагам. Прощай, дочь!
   - Прощай! -  отозвалась Оя.
Враги бросились к Зорине, но она успела ударить себя в грудь ножом.
Со стены светлицы снова стали падать камни. Приготовившись расстаться с жизнью, Оя захотела в последний раз посмотреть на солнце и голубые просторы неба. Она устремила взгляд к высокому окну светлицы. И вдруг заметила, как в высоте коршун гоняется за её любимей птицей, которую с детства научила произносить своё имя. На утренней заре птица прилетела в светлицу, чтобы поприветствовать Ою и вместе с нею встречать восход солнца.
С тревогой смотрела Оя, как птица стремительно описывала большие круги, а потом камнем падала вниз. За ней неотступно гнался хищный стервятник, но птичка успела влететь в окно и сесть на плечо Ои.
- Умница ты моя. За тобой охотился злой коршун, а за мной чёрный дракон хана. Скажи, сизокрылая подружка, что нам делать?
Меня спасают крылья, а тебе спасенья нет. Скоро враги разберут
светлицу, и ты станешь их пленницей.
-  Нет! Этому никогда не бывать! Я убью себя и кровь свою отдам родной земле. Но я хочу достойной смерти.
-  Для этого надо совершить чудо. Только ценою жизни ты сможешь сохранить свободу, чистоту любви и совести. Сделай выбор, кем лучше быть: ветром, птицей или рекой?
Призадумалась Оя и решила:
-  Рекой.  Будет вечно струиться живая вода.   Водою рек орошаются луга, пашни и сады. Никто не может жить без воды. Но как стать рекой? - спросила Оя. И птица ответила:
-  Надо так горько и безудержно рыдать, чтобы сердце стало родником слёз и родило ручей, а ручей сам станет рекой.
И скоро из Оиной светлицы выбежал ручей, и чем дальше спускался он под гору, тем больше других ручейков вливалось в него. И вот уже бурная речка бежала между скалами.
А в это время враги разобрали стену светлицы и никого там не нашли. Поразились воины такому чуду. Но одноглазый старик сумел разгадать тайну. И тогда Каразол послал конную погоню, чтобы вернуть Ою.
Взволнованная, вскипая порогами, стремительно мчалась река, разбрызгивая далеко по сторонам пенистые брызги слёз. Она торопилась уйти от погони. Но вдруг, на пути реки долина каменной стеной опустилась вниз. Остановилась Оя и замерла от страха. Позади совсем близко были враги, а впереди - глубокая пропасть.
-     Спасенья нет! Но лучше смерть, чем презренный плен и рабство - с отчаянием воскликнула Оя и водопадом бросилась вниз. С шумом ударилась вода о каменное дно пропасти, вскипела и высоко поднялась фонтаном брызг. Хлынула река в подземную пещеру и помчалась дальше между высоких гор. Заря утреннего рассвета встретила Ою при впадении в Енисей, и он принял её, как родную дочь. С ним она и осталась навсегда неразлучной...
А в это время, Змеиго чёрной тенью бродил по городу и всюду натыкался на трупы убитых людей. Они лежали с открытыми глазами, и ему казалось, что они с ненавистью и проклятием смотрят на него, как на предателя. Только теперь до сознания Змеиго дошло, как чудовищно его преступление. Ему стало ясно: одноглазый старик спас его жизнь только для того, чтобы убить жизнь целого города. Золотой мост, по которому он шёл к сердцу Ои, рухнул в бездну позора, а его предательство стало мостом, по которому враги тайно проникли в Каменный город.
Дикий ужас и отчаянье железными клещами сжимали сердце. Угрызения совести беспощадным огнём жгли душу. Казалось, каменная улица горит под ногами, а стены города дышат жаром. И вот Змеиго набрёл на убитого Кулумыса.
Ему захотелось взять меч Кулумыса, чтобы мстить врагам, но он не мог разжать намертво скованные пальцы рук, словно гордая сила сделала их железными. Змеиго стал искать мщения...
А в это время татарская орда разместилась за столами в каменном дворце, где в. ё было приготовлено для торжества и свадьбы. Незваными гостями за чужими столами они хотели начать пир победы. Но в этот момент неожиданно явился во дворец самый остроумный и весёлый человек племени Саян по имени Тайгиш. Возвращаясь с охоты, он нёс большой букет жарков, чтобы на свадьбе подарить их Ое и Кулумысу. А затем песнями да плясками веселить и радовать гостей.
Но когда он вошёл в город, его охватил ужас и гнев. Он досадовал, что не принял участия в защите города и остался жив. Могут подумать, что он трус. Нет, он никогда не дрожал за свою шкуру и теперь был готов сразиться с врагами.
Во дворец «шут» зашёл с весёлой песенкой и задорной пляской. И тогда из-за стола поднялся сын хана и сказал:
-    Ты пришёл вовремя. На пиру надо смешить людей. Постарайся. Сумеешь - свободу дарю, а нет- голову с плеч долой!
-    Я шёл на свадьбу друзей, а попал на пир врагов. Но моё дело шутовское. Только для смелости дайте бокал вина, чтобы задору в сердце да прыти в ногах прибавилось, - ответил плясун.
Ему подали вина, и он начал плясать с выкриками да посвистами. И так лихо плясал, что враги диву давались и заливались громким смехом. Когда закончилась пляска, Каразол сказал:
-    Плясал ты здорово, и я сдержу своё слово. Можешь уходить куда угодно. А будет лучше, если я увезу тебя к великому хану. Мой отец любит весёлых шутов.
-    И то можно. Всё равно в этом городе веселить некого. Лишь бы кормили да вином поили, - я самого чёрта забавлять стану. Я жить без песен  не  могу.   Ноги  зудятся  и  пятки  чешутся  без  пляски,  -  с шутливостью отвечал Тайгиш, а у самого на сердце кошки скребли. - А уж коли вам понравилась моя пляска, так я могу сплясать вместе с мишкой. Только дайте мне ещё бокал вина и две сабельки. Я вам такую пляску закачу, какая вам и во сне не снилась.
Понравился ханскому сыну развесёлый нрав плясуна, и он разрешил дать ему бокал вина и сабли.
- Валяй, шутище, всё равно нечем больше душу тешить!
И пустился в лихой перепляс молодой саянин вместе с медведем. А сабли то свистели, то молниями сверкали над головой разудалого молодца.
Да, эта пляска была потрясающей, такой ещё не видывал каменный дворец Саян. И разыгрался пир горой, да не надолго. Ошалевшие от вина и невиданной пляски, враги безудержно хохота ж, притопывая ногами.
Вдруг, сделав стремительный прыжок, Тайгиш оказался на столе, и сабли засверкали грозою смерти. Одна за другой полетели головы с плеч врагов. Оторопели татары и стали выпрыгивать из-за столов, сшибая друг друга с ног. А саянин перепрыгивал со стола на стол и лихо рубил направо и налево. Наконец он прыгнул к ханскому сыну, но дюжина копий преградила ему путь. И он повис в воздухе, пронзённый холодным железом.
А в это время Змеиго привёл коня Кулумыса и обратился к Каразолу.
-   Это самый лучший скакун нашего табуна. Примите его как дар, чтобы ваша душа не омрачалась из-за нелепой гибели ваших воинов.
-   Хороший конь, - сказал сын хана и, похлопав его по крутой гривастой шее, легко запрыгнул в седло. Но конь был так же горд, как и его хозяин. На его спине, кроме Кулумыса, никто не бывал. Почуяв чужого седока, он зло закопытил и с грозным храпом взвился на дыбы. Смертоносным ураганом понёсся конь в узкий каменный проход и о стену насмерть разбил Каразола.
В суматохе никто не заметил, куда исчез Змеиго. Не до пира теперь было врагам. Наступило возмездие. Зычно раздалась команда: «По коням!»
Но Змеиго не дремал. Теперь в его душе бушевала страшная буря мести. Через его сердце текла кровь погибшего родного племени. Из потайной засады он вонзил копьё в грудь одноглазого шпиона хана, а на татарскую орду обрушил лавину камней .с высокой скалы. Никто из татарского войска не спасся...
Отомстив врагам, Змеиго пришёл к Оленьему роднику и встретился с матерью. Он долго стоял молча и с гневом смотрел ей в лицо.
-  Как у дракона страшны твои глаза! - испуганно молвила мать.
-  Да, я страшен, как смерть! - словно раненый зверь, изревел Змеиго.
- Ты не мать! Ты нарекла мне змеиное имя и всю жизнь питала мою душу ядом. Это ты воспитала во мне корысть и подлость.Я стал предателем. Я проклинаю себя и тебя!
Гнев сына был так ужасен, что мать окаменела от страха.
 
Долго стоял Змеиго около вероломной ведьмы и думал о том, как жить дальше. Оставаться в городе он не мог, здесь всё напоминало о его деянии. И решил он уйти далеко-далеко...
Мёртвым, безлюдным стоял Каменный город, только вороньё кружилось стаями. Таким покинул город Змеиго. Но чем дальше он уходил, тем больше томила его тоска. Ему представлялось, что он бежал из города, как трус, даже не похоронив убитых, не простившись с ними. Это и заставило его вернуться. Однако жизнь в городе началась сызнова раньше возвращения Змеиго.
Когда враги покинули город, у Оиной светлицы появился Борзай. Тяжело раненый, он еле держался и ступал с большой осторожностью. Каждый неловкий шаг причинял ему острую боль, и он жалобно взвизгивал. Когда Борзай наткнулся на Кулумыса, то чутким нюхом ловил совсем слабое дыхание хозяина. Обрадованный, он оглянулся по сторонам, словно пытаясь, что-то найти для его спасения. А совсем рядом струился ручей. Одолеваемый  жаждой, Борзай напился и сразу почувствовал облегчение, боль утихла. Тогда он намочил себе голову и потряс над лицом Кулумыса. Оно внезапно оживилось, с глаз спала пелена, и к Кулумысу вернулось сознание. Он со стоном произнёс тихим голосом:
- Борзай, спаситель мой!
Борзай, аккуратно взяв зубами руку Кулумыса, погрузил ее в воду. В руке прибавилось силы. Зачерпнув в горсть воду, богатырь поднёс её к губам и проглотил. Сначала освежающая прохлада прошла по всему телу, а затем успокоительное тепло.
Кулумыс взглянул на светлицу и увидел разломанную стену. И сразу острая боль иглой вонзилась в сердце, и Кулумыс со стоном заговорил:
-  Отзовись, Оя! Где ты сейчас? Что делаешь? О чём думаешь? - Он застонал, и Борзай насторожился. Всё тело воспалилось горячим жаром.
-  Оя! Оя! - дрожащими губами прошептал Кулумыс. Глаза его окутались пеленой тоски. В них медленно угасала жизнь. На лице всё сильнее проступала бледность. Борзай полизал руку хозяина и жалобно взвыл. Затем он, искупавшись в ручье, обрызгал всё тело Кулумыса, и к тому снова вернулось сознание. Он опустил лицо в ручей и напился воды,  затем  облил  водой  все раны.  И  совершилось  чудо!  Вмиг исцелились раны, и Кулумыс поднялся на ноги, став совершенно здоровым.
       - Что за чудо ручей!? Какая волшебная сила тебя родила? - удивлённо воскликнул Кулумыс. И словно в ответ, над ручьём низко пролетели птицы и прокричали: «Оя! Оя! Оя!»   Их крик эхом повторился в горах.
Вгляделся в ручей Кулумыс и услышал, как прозрачная вода журчит и звучит волшебной музыкой, в которой слышится грустная песня девушки.
- Так вот где ты, красавица Оя! Ты не сдалась врагам и не погибла. Ты стала чудесной рекой. Твои слёзы исцелили мои раны! Твоя любовь спасла мою жизнь!
А над светлицей все летали птицы и кричали: «Оя!»
- Тоскуют об Ое, - подумал Кулумыс и обратил свой взор на светлицу. Её разобранная стена представилась ему зияющей раной в собственном сердце. Но вот взгляд его опустился на крыльцо светлицы. Там лежала его мать. Зорина была мертва. В её руке всё .ещё был зажат нож, которым она пронзила своё сердце. Навзничь запрокинулась голова, крепко сжаты губы. Она и мёртвой казалась прекрасной. Кулумыс встал перед ней на колени и поцеловал застывшие губы...
И остался Кулумыс   в городе со своей собакой, нашел он и своего коня. Похоронив тела погибших саян, он на скалах стал вытесывать их портреты...
А однажды в Городе появился безумный от горя Змеиго. Увидев Кулумыса, пал на колени перед ним, умоляя убить его. Но не стал убивать Кулумыс своего бывшего друга, только посмотрел презрительно и снова ушел в тайгу. Опустошенное сердце Змеиго сделало слабым его тело, и однажды он сорвался с расщелин и навсегда остался лежать в ней черным  камнем. Кулумыс же с Борзаем и конем остались жить в Каменном городе, охраняя могилы саян и светлицy Ои. Они ходили на охоту в тайгу, бродили по тропинкам, где когда-то гуляли влюбленные, но всегда возвращались назад в город. До сих пор они приходят к Оиной светлице, и тогда из-под камней появляется хрустальный ручеек. Кулумыс садится у ручья на камень, за спиной становится его конь, Борзай ложиться у его ног, а на плечо садится птица, и они вчетвером слушают песни Ои...                                                                          Вот такая легенда!И застывшая каменная музыка в Саянских горах...